|
#
Алексей Герман: "Русское кино неизбежно вступает в эпоху взросления."В программе "Горизонты" Венецианского кинофестиваля состоится премьера нового фильма Алексея Германа-младшего Из Токио - истории врача, прилетающего в Японию во время землетрясения. В интервью "Синематеке" режиссер рассказал о том, насколько кардинально он готов менять свой почерк, как он ощущает перемены, происходящие вокруг, и почему современное российское киносообщество превратилось в компанию брюзжащих зануд.  Давайте начнем с Из Токио. Насколько я понимаю, там все завязано на землетрясении в Японии. Откуда это взялось? Думаю, как и все, я в какой-то момент очень эмоционально воспринял произошедшее. Причем не только саму катастрофу: и то, как это происходило, и то, как японцы к этому относились. У них не было мародерства, например. Но я абсолютно не думал, что буду снимать про это. Просто так получилось, что мои переживания вылились в фильм. Ну, у вас все-таки репутация человека, который в своих фильмах оживляет историю, показывает ее не статьей из учебника и даже не шекспировской хроникой, а реальной жизнью. Режиссера, заставляющего зрителя эмоционально пережить историю. Ну да, тут ничего такого нет, конечно. А почему вдруг современность? Это тяга к катастрофам? Было предчувствие революции в Гарпастуме, была война в Последнем поезде, был космос в Бумажном солдате. А теперь катастрофа в Японии. Да нет у меня такого… Это не о катастрофе, это про устройство человека. Про то, что в нас живет. Это не размышление, а эмоции. Даже то, как фильм выстроен, как он сделан – все это не имеет никакого отношения к тому, что я делал раньше. Даже цвет другой. Ну да, раньше были пастельные, приглушенные цвета, почти живопись. Да-да, а здесь что-то абсолютно другое. Я перехожу к яркому цвету и свету. И я считаю, что я закрыл для себя ту линию, которую гнул в последние годы. Предыдущее изобразительное решение больше не работает. Если восемь-десять лет назад сдержанность Гарпастума объяснялась тем, что надо было пытаться создавать ощущение времени, сейчас меня сдержанность раздражает, о современности таким языком нельзя говорить. Живопись - это цвет истории. Поэтому я стараюсь создать какую-то новую органику и стилистику. Ну и потом мы эти спокойные, приглушенные цвета в Гарпастуме долго искали, пытались найти противовес аляповатому кино, а теперь это стало бонтоном каким-то. Это теперь значит – "модненько так сделать". И эта картина, Из Токио, построена совершенно по-другому. Все то, что я себе не позволял на прошлых фильмах, я себе здесь позволил. Например? Например, я никогда бы себе не позволил в прошлых картинах мешать реальность и вымысел. Из Токио - ритмически совсем другой фильм… Так или иначе, не знаю, этапная это работа или нет, но это такой переход из одного состояния в другое. Но при этом фильм оказывается с этими переменами, что называется, в тренде. И в смысле темы, и в смысле языка. Я давно уже говорил, что псевдореализм и условная "Догма" себя исчерпали. Настало время для иного подхода. Мне всегда, честно говоря, этот путь казался тупиковым. Ну, не получилось у нас своей "Догмы". Тренд - не тренд, но для меня очевидно, что надо идти другими путями, искать новую выразительность. И новая большая картина будет еще "более иначе" выстроена, чем Из Токио, по отношению к прошлым фильмам. А можно ли сказать, что Алексей Герман отказался от истории, которая была его коньком? Что она себя исчерпала? Не исчерпала. Просто надоело. Это заслуга современности, что вы оторвались от истории? Она изменилась и стала интереснее? Да возраст это, наверное. Получается, что у вас подряд, с разницей в два года, вышло два короткометражных фильма: новелла в Коротком замыкании, а теперь - Из Токио. Вы себя насколько комфортно чувствуете в этом формате? В коротком метре, конечно, тяжелее работать. Объемы и затраты такие же, как у трети полного метра, а по времени все очень уплотняется. Это тяжело с точки зрения того, что ты поднимаешь половину большой картины в маленькие сроки. Венеция же для вас уже дом родной – да и не только для вас. Марко Мюллер любит русское кино, это все знают, и рождаются претензии в конъюнктуре: дескать, снимают кино по такой модели, чтобы попасть в программу.  Есть некая очень удобная позиция, которая состоит в убеждении, что везде конъюнктура, кругом враги. Можно сказать так про любой фестиваль. Я не вижу в Венеции какой-то особенной конъюнктуры. Какая конъюнктура у Сокурова в Фаусте? Но важно еще понять, что фестивали последние 30 лет живут по инерции. Что спорить –Феллини, Куросавы, Тарковского нет. Ночей Кабирии не происходит. Фестивали сами ищут себя. И стараются найти новых ярких художников и при этом остаться на плаву. Но гениев рождаются единицы. И в отсутствие условного Чарли Чаплина, конечно, создается ощущение некой насильственной модели. Критерий искусства – уникальность. Но как ее распознать в нужное время, не знает никто. В чем она: в смелых высказываниях, эстетических изысках, эмоциональности? Фестивали должны были быть фабриками по поиску гениев. А что если новых гениев нет? Поэтому они сами запутались. Поэтому справедливо говорить, что они вынуждены ориентироваться на имена, темы и новизну, и при этом очень часто заблуждаются. А фестивали многое берут у современного искусства – и плохое, и хорошее. Современное искусство ведь построено на отношениях куратора и художника, на именах. Но, по большому счету, есть простая история: существует Федорченко, снимал себе фильмы в Екатеринбурге, его открыла Венеция. Показала сначала один фильм, а затем другой, потом он вышел в прокат во Франции, где его посмотрело какое-то количество зрителей, еще где-то… Нравится эта история или нет – это вопрос личных оценок. Но благодаря фестивалям и этой самой конъюнктуре фильмы показываются в мире, а не только в десяти кинотеатрах в России. И фестиваль все-таки выполняет свою функцию. Я немного не о том спрашивал: о том, что смысл любого фестиваля состоит в том, чтобы из фильмов, как из иероглифов, складывалось послание зрителю, высказывание о современности. Наверное. Я думаю, и так, и так, но у фестивалей есть своя политика все-таки, борьба между собой за фильмы. И если задача и стоит такая - сложить из того, что есть, высказывание, – фильмов на то, чтобы сложить, не хватит. А могло быть иначе?
|
Рождественская сказка украсила витрины старейших магазинов Лондона
Летающее такси от Audi и Airbus впервые испытали в воздухе