Категория "Сергей Эйзенштейн". Сообщество "Киноперсоны". МетаБлог

1958. Уже были театр (Гриффит), поэзия (Мурнау), живопись (Росселлини), танец (Эйзенштейн), музыка (Ренуар). Отныне существует кино. Кино - это Николас Рей.

Есть, грубо говоря, два типа режиссеров. Те, кто идет по улице, опустив голову, и те, кто идет с высоко поднятой головой. Первым, чтоб увидеть, что происходит вокруг, приходится часто и внезапно поднимать голову, поворачивать ее то направо, то налево, охватывая серией взглядов открывающееся пространство. Они видят. Вторые не видят ничего, они смотрят, концентрируя внимание на определенной точке, которая их интересует. У первых в их фильмах кадры будут воздушными, текучими (Росселлини), у вторых - выверенными до миллиметра (Хичкок). У первых мы обнаружим, конечно, несвязную, но ужасно чувствительную к искушению случайностью раскадровку (Орсон Уэллс), а у вторых - движения камеры, не только отличающиеся невероятной точностью на съемочной площадке, но и обладающие собственной абстрактной ценностью движения в пространстве (Ланг). Бергман относится к первой группе, к свободному кино. Висконти - ко второй, к строгому кино.

1962. Есть два больших класса режиссеров. Эйзенштейну и Хичкоку близки те, кто самым подробным образом сочиняет свой фильм. Они знают, чего хотят, у них все уже готово в голове, они все записывают. (...) Другие, вроде Руша, не очень-то представляют себе, что они будут делать. Они ищут. Фильм и есть этот поиск. Они знают, что куда-то придут, что у них есть все возможности для этого, но куда именно? Режиссеры первого типа создают фильмы-окружности, второго - фильмы - прямые линии...

1964. Есть несколько способов делать фильм. Как Жан Ренуар и Робер Брессон, которые создают музыку. Как Сергей Эйзенштейн, который создает живопись. Как Штрогейм, который писал говорящие романы в эпоху немого кино. Как Ален Рене, который ваяет скульптуру. И как Сократ, я хочу сказать - Росселлини, который просто-напросто философствует. В общем кино может быть одновременно всем сразу: и судьей, и стороной, участвующей в процессе. Разногласия часто возникают, потому что эту истину забывают. Ренуара, например, упрекают в том, что он плохой живописец, хотя никто не скажет подобного о Моцарте. Рене упрекают в том, что он плохой романист, хотя никому не придет в голову сказать такое о Джакометти. В общем, путают часть и целое, отвергая их право взаимоисключать друг друга и принадлежать друг другу. Здесь-то и начинается драма. Кино каталогизируют или как целое, или как часть. Если вы делаете вестерн - никакой психологии. Если вы делаете фильм о любви, то ни в коем случае в нем не должно быть никаких преследований и драк. Если вы снимаете комедию нравов - никакой интриги. А если уж есть интрига - тогда никаких характеров. А значит, горе мне, потому что я только что снял "Замужнюю женщину", где субъекты рассматриваются как объекты, преследования на такси чередуются с этнологическими интервью, где зрелище жизни смешано с ее анализом, в общем фильм, в котором кино резвится, свободное и
Читать

Категории: Лукино Висконти , Жан-Люк Годар , Альфред Хичкок , Сергей Эйзенштейн , У. Д. Гриффит , Ингмар Бергман , Роберто Росселини

Вторник 14 сентября 2010

Дзига Вертов: Человек с киноаппаратом

Сообщение прочтено 9819 раз

kuklean | 2010-09-14 13:21:59

Статья о фильме и человеке. Помните, Матроскин рассказывал о "Иване Фёдоровиче Крузенштерне, человеке и пароходе"? Так вот Дзига Вертов -- человек и фильм. Очень интересный человек и очень интересный фильм. Хорошо, что однажды он и кинокамера встретились.

Автор: Дмитрий Пищулин, "FilmZ.ru"

Это, пожалуй, самый известный документальный фильм XX века. Да и современного игрового кинематографа не было бы, если б не документальный фильм Дзиги Вертова «Человек с киноаппаратом» 1929 года. Все технические аттракционы, которыми удивляют сейчас зрителей, были использованы Вертовым 80 лет назад. Всевозможные модные сегодня «стоп-моушны», «слоу-моушны», «рапиды», «полиэкраны», «клиповые склейки» делались тогда ручкой кинокамеры, руками и ножницами, без компьютера и «Кэнона Марк два Дэ».

Кино тогда уже считалось развитым видом искусства, поскольку существовало больше 30 лет. Фильм Вертова показал, что это представление ошибочно — кино еще только начало развиваться. Это как если бы сейчас мы сказали, что интернет уже достаточно развит, поскольку существует почти 30 лет, а наши потомки усмехнулись, ведь у их интернета есть звук и цветная картинка.

Вертов был документалистом до мозга костей. Возглавив в середине 20-х творческое объединение «Киноки», он создал и провозгласил манифест, в котором на 65 лет раньше фон Триера призвал коллег по цеху отказаться от декораций и «красивостей» съемок. В этом плане, Вертов был даже радикальнее датчанина. В его понимании, фильмы должны сниматься без актеров и без сценария. Чистая документалистика. Да и вообще все недокументальные формы искусства должны быть забыты. «Человека с киноаппаратом» Вертов так и снимал, без сценария, доверяя лишь своему внутреннему пониманию структуры фильма. Снимали всё подряд, особо не задумываясь над упорядочиванием эпизодов. Вертов хотел сломать линейную последовательность сюжета, которую все уже привыкли видеть в фильмах. Зато потом, на монтаже, была титаническая работа.

Все отснятые эпизоды были подписаны, пронумерованы и расставлены на полке. После этого смонтировали небольшие эпизоды — «базар», «завод», «движение города» и так далее. Затем стали складывать структуру фильма, подставляя друг к другу различные кусочки, смотрели как состыкуется один эпизод с другим, придумывали монтажные фразы, решали, как лучше донести ту или иную эмоцию. Этот этап работы над фильмом, кстати, тоже засняли и поставили отдельным эпизодом. Когда видишь это невероятное количество подписанных банок, всю эту работу Елизаветы Свиловой (монтажера и жены Вертова) по подстройке эпизодов один под другой, невольно задумываешься, насколько вольное время тогда было. Режиссер мог себе позволить просто подряд снимать все, что вздумается, а потом месяцами сидеть в монтажке и колдовать над футаджами, добиваясь нужного эффекта. Такое сейчас могут себе позволить разве что Герман, да Кэмерон. Маститые
Читать