Текст: Роман Азадовский Film.ruФедор Бондарчук, исполнитель главной роли в фильме "Два дня", о власти, мобильных телефонах, будущих поколениях и интеллигенции...
Режиссер, который играет в собственном фильме, вопросы творческой субординации решает наедине с собой. Вам это приходилось делать дважды — на съемках "Девятой роты" и "Обитаемого острова" — и речь сейчас не о том. Сейчас мне интересно, как чувствует себя актер Бондарчук, задвигая на дальнюю полку свои режиссерские соображения и подчиняясь другому режиссеру. А не подчиняться вы не можете — это ведь даже в контракте прописано, да?
Это в моем внутреннем контракте прописано. Так проще. Когда предлагают роль, есть выбор: согласиться на нее или нет, довериться режиссеру или нет. Если актер пытается сам рулить, я этого не понимаю, и мне это мешает. Это мгновенно нарушает сговор, а без сговора нельзя. У тебя же была возможность отказаться — что ж ты теперь? Режиссер на съемочной площадке должен быть один. Я готов, если надо, поработать антикризисным менеджером — организовать, например, быстрое сворачивание во время стихийного бедствия, но вмешиваться в творческий процесс не стану. Правда, мне с режиссерами везет. Я работал с Сергеем Снежкиным, Валерой Тодоровским, Дуней Смирновой, Лешей Андриановым. Леше, дебютанту, я перед съемками "Шпиона" сказал: роль Октябрьского на восемьдесят процентов принадлежит тебе. Я бы хотел иметь возможность каждому режиссеру говорить про свою роль: она твоя. Мне комфортно с режиссерами, которые это понимают.
На съемках "Двух дней" все было несколько сложнее для вас: как актер вы подчинялись решениям режиссера Смирновой, а как продюсер — имели право подчинить ее своей воле. Одно другому не мешало?
Нисколько. В моем продюсерском диктате не было никакого смысла: мы же до начала съемок сговорились о том, что и как снимаем. У "Двух дней" была железобетонная драматургия, когда мне прислали сценарий — я его за две секунды проглотил. Так что переписывать что-то на ходу, озадачивая этим продюсера, у Дуни не было никакой необходимости, а актерские импровизации внутри сцены и в ее логике — почему нет? Это не может ни смутить, не помешать. В чем еще мог быть продюсерский дискомфорт? В том, что будет перерасход пленки в сценах со сложной композицией и большим количеством актеров и разговоров? Я обо всех этих возможностях был Дуней заранее предупрежден. Она жесткий режиссер, даже диктатор, и фантастический производственник. Вообще, с людьми из кинематографических семей, и тут хотите — верьте, хотите — нет, работать гораздо легче. Они знают правила, у них с рабочей атмосферой
Читать
