Дневник Венецианского кинофестиваля: в Венеции Квентин Тарантино наградил хорошие фильмы, но забыл о еще лучших, считает Антон Долин из "Газеты.ru". Его мнение сейчас и почитаем.

Оригинал на "Газете.ru"

Слава небесам, на 67-й венецианской Мостре обошлось без обычного мафиозного ритуала – награждения утешительным призом какого-нибудь бездарного итальянского фильма. Мафиозный принцип был применен более широко. Президент жюри Квентин Тарантино беззастенчиво наградил «Золотым львом» свою бывшую подругу Софию Копполу за лирическую драму «Где-то». Более того, «Специального льва» за вклад в мировое кино Квентин подарил старику Монте Хеллману, главная заслуга которого заключается не в фильмах (и уж точно не в путаной и плоской «Дороге никуда», представленной в конкурсе фестиваля), а в продюсировании тарантиновского дебюта, «Бешеных псов».

По слухам, Тарантино сильно понравились два фильма: молчаливый «триллер преследования» польского классика Ежи Сколимовского «Убийство по существу», где афганского террориста сыграл американец Винсент Галло, и «Печальная баллада для трубы» испанца Алекса де ла Иглесиа – жестокий и броский китч о двух влюбленных клоунах в эпоху правления Франко. Между ними ушлый президент жюри распределил остальные призы. Сколимовский получил Спецприз и актерский Кубок Вольпи для Винсента Галло (артист-маргинал то ли не приехал в Венецию, то ли не вышел на сцену, несмотря на призыв режиссера «Будь мужчиной!»), Иглесиа – премию за сценарий и «Серебряного льва» за лучшую режиссуру.

Неужели в жюри был один Тарантино – и больше ни одного человека с собственным мнением? Не совсем так. Ведь кто-то должен был выбить награду для молодой и симпатичной гречанки Арианы Лабед, сыгравшей в отмороженном «Аттенберге» Атины Рэйчел Цангари. Или медаль «Озеллу» для «Овсянок» Алексея Федорченко, присужденную лично Михаилу Кричману (не в первый раз Венеция награждает наших операторов: сразу двум из них пару лет назад дали приз за «Бумажного солдата») – герою Мостры со времен «Возвращения». Вправе ли обижаться россияне, бывшие лидерами по версии критики и получившие от жюри единственную, сравнительно скромную награду? Нет. Во-первых, у них еще и приз мировой кинопрессы ФИПРЕССИ, и специальный диплом экуменического жюри. Во-вторых, другим интереснейшим участникам конкурса не досталось вовсе ничего.

В числе обойденных можно назвать, в частности, молодого чилийца Пабло Лоррейна с парадоксальным антиисторическим фильмом «Посмертно», замечательного француза Абделлатифа Кешиша с монументальной правозащитно-философской фреской «Черная Венера» и феноменального китайского документалиста Ван Бина, чей игровой дебют «Канава»
Читать

Андрей Плахов подводит итоги 67-го Венецианского кинофестиваля.

Взято из «Коммерсантъ»

Когда в одном из венецианских репортажей я высказал предположение, что Квентин Тарантино отдаст долги своей бывшей герл-френд Софии Копполе, это была скорее шутливая гипотеза (см. "Ъ" от 6 сентября). Теперь я должен персонально радоваться ее победе, поскольку поместил Софию Копполу на обложку своей книги "Режиссеры будущего". Но хотя она и "оправдала доверие", сомнения все же возникают. В контексте мрачного и тревожного венецианского конкурса фильм "Где-то" о страданиях утомленного популярностью секс-символа смотрится почти конформистским. Это милая, талантливая, но не выдающаяся и немного усталая картина типа "Сломанных цветов" Джима Джармуша. То, что может позволить себе классик во второй половине карьеры, вряд ли подобает режиссеру на подъеме: от него ждешь более темпераментных жестов.

С другой стороны, победа Копполы оказалась возможной как раз на фоне чересчур перегруженного негативными эмоциями конкурса. Квентин Тарантино явно не хотел поощрять радикальные политические высказывания, как он уже однажды сделал, наградив в Канне памфлет Майкла Мура "Фаренгейт 9.11". Не захотел он и отметить блестящие жанровые опыты стилистов Цуя Харка, Такаси Миике и Франсуа Озона, хотя именно Тарантино мог их оценить в полной мере. Скорее всего, решение наградить "Где-то" стало для жюри желанным компромиссом, устроившим и председателя: как и в случае с Майклом Муром, озолотили "своих", из клана, из семьи, хоть и левых, но американцев. Надо отметить, что Тарантино не забыл наградить "Специальным львом" своего давнего друга и наставника Монте Хеллмана (некогда продюсера "Бешеных псов", сильно содействовавшего взлету его карьеры). Так что старые долги оказались оплачены.

Два других призовых фильма — "Необходимое убийство" Ежи Сколимовского и "Печальная баллада для маленькой трубы" Алекса де ла Иглесиа — оказались фаворитами именно потому, что политика стала в них лишь отправной точкой для блестящей жанровой и стилистической разработки. Ветеран Ежи Сколимовский, несомненно, достоин спецприза жюри, а сыгравший у него Винсент Галло честно заработал Кубок Вольпи за лучшую мужскую роль не только актерскими, но и чисто физическими усилиями (см. "Ъ" от 8 сентября). Актуальность фильма была лишний раз подтверждена, когда в дни фестиваля американцы впервые признали факт существования антитеррористических баз в Восточной Европе. Алекс де ла Иглесиа, в свою очередь, заслужил "Серебряного льва" за режиссуру и награду за сценарий испанского фильма, наполненного неукротимой энергией.

Более спорно решение наградить Кубком
Читать

Из Венеции, где в разгаре, не поверите, Венецианский кинофестиваль, сообщают о новых премьерах Андрей Плахов (Коммерсантъ) и Антон Долин (Газета.Ru).

Смерти в Венеции. Фестивальную рутину оживили макабром.

Андрей Плахов

Каждый день венецианский экран обрушивает на публику множество премьерных фильмов, которых не видел на родине ни один киножурналист: за этим тщательно следит директор фестиваля Марко Мюллер. Главными темами стали голод, каннибализм, убийства, главным стилем — некрореализм. Из тронутой тленом Венеции — Андрей Плахов.

Некрореализмом в России называют течение питерского андерграунда, придумавшего в свое время игру со "жмуриками". В Венеции термин сгодился бы в применении к каждому второму фильму. "Post mortem" — гиньоль, поставленный чилийским режиссером Пабло Ларрейном. Он обратил на себя внимание еще пару лет назад картиной "Тони Манеро", герой которой, жалкий неудачник, мечтал выиграть конкурс имитаторов Джона Траволты. Дело происходило в середине 70-х годов, когда в Чили у власти была хунта, а на экранах мира свирепствовала "Лихорадка субботним вечером". Тему конформизма частного "маленького человека" Ларрейн продолжает в новой картине. Тот же актер Альфредо Кастро играет писаря морга, который отвечает за регистрацию и описание поступающих трупов, фиксирует результаты аутопсий. В один прекрасный день (это был день переворота) сюда завозят горы мертвых тел, и отдельно, с особыми почестями, описывают труп "важного человека" — Сальвадора Альенде. На этом историческом фоне разыгрывается макабрический роман героя с танцовщицей кабаре. Кислотный характер изображения как нельзя более подходит к описанию ситуации и эпохи.

В еще более экспрессивном ключе рассказал о цивилизованном варварстве нашего времени ветеран Ежи Сколимовский, не без сарказма назвавший свою картину "Необходимое убийство". Это почти бессловесная одиссея афганца Мухаммеда, по недоразумению захваченного доблестными американскими защитниками демократии и вывезенного в Польшу, где он сбегает от конвоя и блуждает в местных лесах. Выросший в раскаленных песках, он оказывается на тридцатиградусном морозе, его преследуют голод, свора собак и призраки минаретов. Героя играет Винсент Галло, заслуживший приз за лучшую роль хотя бы своими физическими страданиями. Второе его выступление в венецианском конкурсе — фильм "Обещания, писанные по воде", который он поставил как режиссер,- оказалось не столь удачным. Однако его тема — контакт со смертью и ее связь с эротикой,- заданная еще "Овсянками", стала ключевой для фестиваля. Как и мистическая тема воды: ее колдовская стихия и потусторонний мир тесно связаны в другой российской картине "Воодушевление", поставленной Галиной Мызниковой и Сергеем Проворовым по отдаленным мотивам Андрея Платонова и включенной в программу "Горизонты". Тут впору говорить о поэтическом некрореализме. Можно вспомнить и показанный в первые дни фестиваля "Норвежский лес" Ан Хун Трана. Итальянская пресса пишет в связи со всеми этими фильмами о "танатологическом
Читать

Андрей Плахов рассказывает о ходе Венецианского фестиваля, самых ожидаемых премьерах "Мостры" и берёт интервью у режиссёра "Где-то" Софии Копполы.

Оригинал на "Коммерсантъ"

"Где-то" — так назвала свой новый фильм София Коппола и поведала в нем о трудной жизни голливудских celebrities. Поскольку речь идет об отношениях отца-киноактера в зените славы и его полуброшенной одиннадцатилетней дочери, можно угадать здесь автобиографический мотив: похоже, вслед за Копполой-отцом Коппола-дочь тоже любит семейные драмы. С другой стороны, в фильме есть большой эпизод, напоминающий самую успешную ленту Софии Копполы "Трудности перевода", только судьба забрасывает героя не в Японию, а в Италию. Наследница знатной кинодинастии, хорошо знающая медийный мир, остроумно показывает пустоту жизни секс-символа, которая проходит в легендарном голливудском отеле Chateau Marmont в окружении наемных и добровольных стриптизерш. Однако заявленный в пресс-релизе "экзистенциальный кризис" жидковат, а София Коппола как режиссер оказывается примерно в таком же порочном круге заезженных тем, как и ее герой. 

Как только в самом начале фильма "Мираль" Джулиана Шнабеля появилась в роли-камео Ванесса Редгрейв, я заподозрил, что здесь будут бороться за права человека, не щадя остальных людей. Так и вышло: успешный художник, доказавший владение кинорежиссурой в фильме "Скафандр и бабочка", вдруг слепил агитку на тему ближневосточного конфликта. В центре картины судьбы нескольких палестинских женщин, сталкивающихся с израильской агрессией на общем и личном уровне. Все они прекрасны — и те, что пытаются нести мир с помощью образования, и те, что закладывают бомбы в кинотеатрах. 

Одна из таких бомб (дело происходит в середине 60-х) взрывается на сеансе, где показывают "Отвращение" Романа Полански с юной Катрин Денев в роли "ангела с бритвой". Спустя почти полвека французская звезда сыграла роль, потребовавшую не меньше смелости. Режиссер фильма "Ваза" Франсуа Озон рискнул предложить диве роль "Луи де Фюнеса в юбке" — карикатурный образ жены промышленника-мачиста. Он изменяет ей направо и налево и считает декоративным украшением своего домашнего интерьера: таких жен во Франции называют potiche (ваза нефункционального назначения). Взяв за основу театральный водевиль, Озон, как и в "8 женщинах", делает из него стопроцентное кино — бравурное, декоративное, насыщенное киноманскими аллюзиями. Когда-то Жак Деми, автор "Шербурских зонтиков", хотел снимать мюзикл с Катрин Денев и Жераром Депардье о любви рабочего активиста и жены хозяина завода на фоне забастовки. Фильм "Комната в городе" был поставлен, но
Читать

"Канавное искусство"

Антон Долин, Газета.ru

Далеко не каждый фестиваль может позволить себе такую вольность, как фильм-сюрприз. Например, в Канне любое изменение программы грозит скандалом, а на ММКФ "сюрпризами" нередко становятся картины, участие которых в смотре на момент объявления программы еще не подтверждено. Но Венеция за свои сюрпризы держится: неожиданные участники, добавленные к основному списку конкурсантов, позволяют в одну секунду перекроить весь призовой расклад — на таком фестивале не заскучаешь. Так, в 2006-м президент жюри Катрин Денев дала "Золотого льва" фильму-сюрпризу китайца Цзя Чжанке "Натюрморт", который большая часть зрителей попросту пропустила. Эта ситуация может повториться.

Директор венецианской "Мостры" Марко Мюллер — известный знаток и любитель азиатского кино. Как, кстати, и президент жюри Квентин Тарантино. Поэтому внезапное включение в соревнование за "львов" китайского документалиста Ван Бина, наконец дебютировавшего в игровом кино, не может пройти незамеченным. Его фильм под непритязательным названием "Канава" оказался если не лучшим, то уж точно самым мощным в венецианском конкурсе 2010 года.

И, хотя вряд ли у кого-то повернется язык назвать "скандальной" картину, основанную на реальных событиях, многие в ужасе выбегали из зала, а другие просто зажмуривались, будучи не в состоянии смотреть на экран. Люди, пожирающие крыс, разрывающие могилы, на глазах превращающиеся в трупы... Но самое тут главное, разумеется, не кошмарность происходящих событий, а умение режиссера заставить тебя неотрывно за ними следить. Быть внутри фильма, а не вовне. Ван Бин — лауреат ведущих смотров неигрового кино в Марселе, Лиссабоне и Нанте, где неизменно получал главные призы.

Сторонняя публика его не знает совсем, что не удивительно: трехчасовой документальный формат (столько длится его фильм "Фенминь, китайские мемуары") с трудом выдержит даже DVD, не говоря о кинотеатральном прокате, а девятичасовой ("К западу от железной дороги") или четырнадцатичасовой ("Сырая нефть") не выдержит вообще никто и ничто. Тем не менее эксперты называют режиссера в числе главных талантов современного кино. Ему действительно важно погрузиться в материал с головой и не выныривать на поверхность как можно дольше.

Важно, но не обязательно. "Канава", на которую потрачено три года напряженной и опасной работы, длится меньше двух часов. От этого концентрация тех эмоций, которые вложены в картину, становится только выше.

Исторический бэкграунд фильма — 1960-й год, когда после короткой оттепели "Кампании ста цветов" Мао послал в лагеря тысячи интеллектуалов, посмевших прямо или косвенно критиковать политику Компартии. Один из таких лагерей, расположенных в пустыне Гоби, стал предметом исследования Вана. Сначала он написал сценарий, основанный на романе Яня Сианхуа,
Читать

Кинематографисты всей Европы, да и, пожалуй, всего мира готовятся к первому большому событию в киносезоне 2010/2011 – в первый день осени, 1 сентября открывается 67-й Международный Венецианский кинофестиваль.

Для обыкновенного кинолюбителя особой разницы между Берлинским и Венецианским или Каннским фестивалем нет. Оскар, например, понятное дело – главная награда Голливуда. Русскоговорящий зритель путается в российских многочисленных статуэтках и наградах, и до львов и медведей ему совершенно нет дела. Но на самом деле, в Европе с фестивалями и наградами всё куда проще, чем кажется.

Первый фестиваль в Венеции прошёл в 1932 году, и его инициатором-основателем считается милый фашистский диктатор Бенито Муссолини. Его потом расстреляли и повесили на бензоколонке в Милане, а фестиваль остался. И сегодня он по праву считается старейшим из всех кинофестивалей мира. И не только старейшим. Вопреки распространённому в обществе мнению, Венецианский фестиваль нисколько не уступает Каннскому в значимости. Он просто немного другой.

Сегодня Мостра (от итальянского «выставка», так называют фестиваль на его родине) считается не просто местом раздачи призов и премий, а уникальным форумом самого интересного и прогрессивного, что есть в кино. Здесь не выбирают «лучших в году», венецианский «Золотой Лев», справедливости ради, не ценится так, как «Золотая пальмовая ветвь». В Венеции действительно работает принцип «главное - участие». И эта тенденция, захлестнув в мае Канны, где программа «Особый взгляд» начала теснить в интересности и значимости конкурсную обойму, вернулась бумерангом в Венецию. Программа «Orizonti» («Горизонты»), которую формируют самые придирчивые и избалованные отборщики, каждый год становится дверью в кино ближайших лет. Новые методы, новые темы, новые парадигмы в этом виде искусства – всё выискивают в самых неожиданных местах и тащат в Венецию, чтобы показать киномиру. Спустя годы, конечно, это осваивают и в Голливуде, а в Венеции тем временем показывают новую порцию «кино будущего». Свежайший пример – «Повелитель бурь», отобранный в Венецию в 2008 году, ещё почти год не мог выйти в прокат в США, а в 2010 его, как вы знаете, завалили «Оскарами».

Ни один уважающий себя и профессию кинокритик не рискнёт давать прогнозы перед Мострой, как это любят делать перед Каннами или перед тотально предсказуемыми BAFTA или Оскаром. Но не потому что этот критик плохо разбирается в кино, или ему лень шевелить извилинами – просто в большинстве случаев никто не видел фильмы, борющиеся за «Золотого льва». Мировая премьера – основное условие в Венеции. Даже киноман мирового значения, председатель жюри фестиваля Квентин Тарантино будет смотреть их впервые. Можно лишь «болеть за своих». Правда, в развлекательных изданиях можно прочитать о попытках найти закономерности побед в географии участников. Возможно, и осминога Пауля уже пытают на предмет венецианских львов.