автор Александр Голубчиков | 15.06.2011 Настоящие кино

22-й открытый российский кинофестиваль «Кинотавр», начавшись со скандального заявления Авдотьи Смирновой, скандальным вручением главного приза фестиваля и завершился. Истоки обоих инцидентов, казалось бы, совершенно разных, лежат в плоскости, далекой, однако имеющей непосредственное отношение к кино — в сфере киноиндустрии.
Нетворческие люди

То, что главный приз фестиваля «Кинотавр» ушел картине Олега Флянгольца «Безразличие», а приз за лучшую женскую роль – барменше из Санкт-Петербурга Татьяне Шаповаловой за роль в фильме Бакура Бакурадзе «Охотник», со стороны жюри было внятным, хотя и не вполне адекватным высказыванием, которое можно вербализировать, как: «Кино, которое мы увидели в конкурсе, к фестивальному никакого отношения не имеет». И действительно, если в прошлые годы отборочная комиссия с трудом набирала на конкурс 12 картин, то в этом году пришлось отсеивать ленты снятые «специально под формат Кинотавра», и все равно в их набралось 14.

Картины в основной программе, похоже, оказались не совсем тем, что ожидало увидеть жюри. Еще бы! Если прежде в претендентах на главный приз присутствовало одна-две картины, претендующих на звание жанровых, то в конкурсе 2011 года половина картин подходили скорее не для фестивальной публики, которая ждет от кино авторского высказывания, а для разной степени среднего посетителя кинотеатра. Об этом факте можно судить хотя бы по тому, что происходило на пресс-конференциях, проводимых на следующее утро после конкурсных показов. Журналистам, по большому счету, нечего было спрашивать у режиссеров, а претензии к большинству лент вызывали скорее технические аспекты, чем творческие.

Так наиболее живое обсуждение вызвали картины «Безразличие» (да и то благодаря участию на конференции актера Александра Баширова), «Портрет в сумерках», «Охотник», «Бедуин» и «Родина или смерть», пресс-конференция
Читать

С Каннским кинофестивалем, на самом деле, смешнее всего. Ну, какой нам от него прок, что столько вокруг него шума? Говоря «нам», я имею в виду так называемого «широкого зрителя», под которого подстраивается (вернее подкладывается) прокат. Да, этот зритель с интересом разглядывает фотографии с красной дорожки в глянцевых журналах — но есть ли ему дело собственно до кино? Потом, даже если интерес проклевывается — способствуют ли прокатчики его развитию? Лауреаты прошлогоднего фестиваля — «Белая лента» и «Жажда» — дошли до наших кинотеатров вот только что. Ряд других картин, которые тоже было бы любопытно посмотреть хотя бы киноманам, не дошел пока вовсе. Но ведь есть еще время: «Слепота», открывавшая Канны два (!) года назад, брела-брела, но все-таки ведь добрела до наших широт. Тут ведь какой замкнутый круг получается: фильмы выпускают поздно, так как зрителей все равно мало, спешить ради них некуда. А зрителей мало, потому что выпускают поздно — и все, кто хотел, либо уже успели забыть, что хотели, либо фильмы эти давным-давно посмотрели (славьтесь, торренты, в веках). С чего тогда расчет, что в кинотеатры пойдет кто-то еще? Вот в чем загвоздка-то…

Так, быть может, ну и ладно с ним, с Каннским-то? Далековато ведь все равно. Какой нам в нем смысл? Впрочем, еще меньше смысла, получается, в отечественном «Кинотавре». В Каннах, или в Берлине, например, простой зритель хотя бы может купить билет и самолично прикоснуться к искусству. Отдыхающие в Сочи туристы такой приятной возможности лишены. Единственное, что они могут — это посмотреть кино на площади перед Зимним театром. На халяву в любом случае это приятно, особенно когда это какой-нибудь кассовый хит. Но вот зайти внутрь Зимнего, где крутится конкурс (главный, собственно, предмет всеобщего обсуждения), может только человек с бейджиком или приглашением. Конечно, всех ведь не вместишь! Беда в том, что это кино, конкурсное, потом нигде ведь за пределами Сочи и не найти. Да, «Кинотавр» давно и совершенно по праву считается главным фестивалем отечественного кино. Только вот где оно, это кино, где?

С «Кинотавром» ведь еще какой момент, который приятно обсудить. Продюсер Игорь Толстунов, совладелец фестиваля на протяжении последних пяти лет, продал свою долю партнеру — продюсеру Александру Роднянскому. Казалось бы, бизнес есть бизнес, чего волноваться. И тем не менее. Фестиваль теперь в одних руках — как еще эти руки с ним управятся?

Тут не мешает, кстати, ввести короткую историческую справку: фестиваль
Читать